Анастасия Лик - Нити судеб [СИ]

— Да, и с Фотиной, — кивнул Деметрий и кинул взгляд на пояс матери, на котором висел короткий и очень красивый меч, который он у неё уже давно выпрашивает. Из странного белого металла, похожего на серебро, а рукоять его, как будто сплетена из удивительных узоров, спускающихся к самому клинку и растворяющимися в нём. Отец рассказывал, что он из сокровищ Махея, найденных во Фракии около двадцати лет назад, и был дарован за спасённую жизнь Лисимаха.

Вот бы хоть одним глазком посмотреть какой мама была тогда, когда обе руки её слушались… думал про себя Деметрий и буквально сгорал от любопытства. Он очень часто наблюдал за её тренировками, и тем, как она сражалась с отцом… и это было потрясающе. И Деметрий с друзьями каждый раз поражались тому, насколько легко давались ей движения. Как будто она родилась с оружием в руках.

Отец рассказывал, что она раньше дралась двумя короткими кинжалами, и учила этому своих учеников, но её мастерства не удалось никому достичь, даже Левку. И это вызывало великое уважение у Деметрия. Уважение и любовь к матери.

Через десять минут Лина с сыном уже стояли на ступенях дворца и ждали прибытия Валерия.

Жаркое летнее солнце припекало, и, несмотря на то, что был уже вечер, и оно садилось за горизонт, освещая площадь тёплым оранжевым светом, находиться под его лучами довольно тяжело. И даже лёгкому ветерку Лина была бы рада…

— Мам? Забыл сказать, с Валерием отец возвращается, — улыбаясь сказал Деметрий, на что Лина только негодующе покачала головой. Эта дурная привычка сына, появившаяся недавно, выводила её из себя. А ведь он никогда и ничего не забывал, так же как и Максимилиан, но ему почему-то казалось забавным таким образом подшучивать над матерью. И только над ней. С отцом он такого себе не позволял.

— С Тиграном?

— Ага. Наконец-то Трой приедет.

— Да уж… — глубоко вздохнула Лина.

Когда Деметрий, Орион и Трой собирались вместе, шалости этих мальчишек становились действительно безумными, и самым озорным из них был как раз сын Тиграна.

Когда же они приедут? Ворчала она себе под нос, и оглянулась назад на ступени дворца, которые выглядели очень соблазнительно, чтобы на них присесть, но Максимилиан будет недоволен, если увидит.

В воротах наконец-то появились Максимилиан с Валерием, и Лина облегчённо вздохнула. Ну наконец-то. Вслед за ними ехали Филипп с Фотиной, далее Тигран с сыном, и солдаты замыкали эту длинную процессию. Лина как подобает, поприветствовала всех, чётко следуя иерархии, Максимилиан удовлетворённо кивнул, и на этом официальную часть можно было считать завершённой.

— Фотина, иди я обниму тебя, — улыбнулась она, прижимая к себе молодую черноволосую девушку, которая была невероятно похожа на свою мать. Такая же маленькая, хрупкая, и только тёмные зелёные глаза были как у отца, строгие и внимательные. — Ты стала уже совсем взрослой.

Девушка робко улыбнулась и немного склонила голову, приветствуя жену царя, хорошо зная, что отец не любит, когда нарушаются правила.

— Валерий, очень рада тебя видеть. Можно мне обнять тебя? — спросила Лина, улыбаясь ещё шире.

— Можно, — ответил он, сам протянул руки к девушке, чему она неимоверно обрадовалась. С тех пор как не стало Алкмены, они очень сблизились, и македонец стал ей как брат, и только с ней позволял себе отступать от общепринятых правил.

— Я так по вам соскучилась. Филипп, какой ты здоровяк, Валерий, он всё больше и больше похож на тебя, — сказала Лина, гладя мальчика по плечу. Объятий он не любил, и она очень хорошо помнила это.

— Всё? — спросил Максимилиан, наблюдая за женой и нетерпеливо ожидая своей очереди. Он почти на месяц уехал в Византий, и сейчас, вернувшись домой, желал поцеловать и обнять жену, по которой успел соскучиться.

— Если всё, то я пошёл, — тут же заявил Деметрий. — Трой, мы с Орионом купаться пошли. Приходи.

— Пап, а мне можно с мальчиками? — спросила Фотина, поворачиваясь к отцу.

— Солнце уже садится.

— Филипп, пошли с нами, а? — сказал Трой. — И за сестрой присмотришь.

— Иди, — кивнул Валерий сыну и положил руку на плечо.

Ему часто казалось, что мальчик растёт слишком строгим, холодным и совсем не умел веселиться. Конечно, с другой стороны, македонцу нравилось, что он не проказничал и всегда вёл себя подобающим образом, но всё-таки Филипп был ребёнком, и, помня себя в его возрасте, он желал дать сыну не только образование, но и детство. Хорошо, что Деметрий с друзьями часто приезжали в Пеллу. Вот только Орион как-то странно смотрел на Фотину, и заставлял Валерия всё время нервничать.

— Спасибо отец, я с удовольствием, — кивнул Филипп.

— Так, всё закончили. Деметрий идите, но не долго, — громко сказал Максимилиан, взял за руку Лину и повёл её во дворец, желая как можно скорее оказаться с ней в постели.

Все эти долгие приветствия были слишком утомительными и бестолковыми, другое делом — нежное и желанное тело жены.

— Как дела в Византии? — тихо спросила Лина, нежно гладя мужа по широкой груди, и наслаждаясь короткими чёрными волосками, ласкающими подушечки пальцев. Во всём теле ощущалась приятная истома, а в воздухе витал дурманящий аромат сандалового дерева, который уже успел стать родным.

— Хорошо, — задумчиво ответил он и поднялся с кровати. — В целом хорошо… Вот только Кастор совсем плох, Евпатор поехал во Фракию проститься с ним.

— Неужели это всё?

— Не знаю, но Лисимах уже готов официально занять его место.

Лина грустно вздохнула. Странная болезнь подкосила царя Фракии ещё год назад, и его старший сын фактически взял всё управление на себя, пока отец не поправится. Вот только Кастору становилось только хуже, и уже месяц он не встаёт с постели. Благо, что любимая жена была рядом. И когда Лина навещала его, он шутил, что в её объятиях и умереть не жалко. Вот только сама Алуна не разделяла его сомнительных желаний, и практически не отходила от постели мужа и ждала его выздоровления. Она и его дочь, которую он любил безумно.

Когда восемь лет назад Кастор взял в жёны беременную служанку, это стало для всех шоком, но слухи очень быстро утихли, ибо фракиец не задумываясь убивал каждого, кто хотя бы косо посмотрит на его женщину. И даже старшие сыновья смирились с ней, боясь гнева отца. Но со временем приняли и даже полюбили молодую жену отца.

— Лекари говорят, что он угасает. Жаль, — грустно произнёс Максимилиан, надевая на себя чёрный хитон и красный плащ генерала. — А Левк когда возвращается? Он мне нужен.

— Я думаю дней через пять, — с готовностью ответила Лина. — Он сейчас должен быть во втором лагере, а после возвращается в Спарту.